Трудно быть Дедом Морозом
Глава 1
После вечерних молитв, пожелав мне спокойной ночи, жена отправилась спать, а я решил провести Новогоднюю ночь за своим письменным столом. Первое января для моей супруги, воспитанной в строгих церковных традициях, лишь очередной будничный день в Рождественском посту и все. Для меня же Новый год связан с самыми теплыми воспоминаниями детства. Волшебное мерцание елочных гирлянд и игрушек, Дед Мороз и его внучка Снегурочка, костюмированные школьные балы и, конечно же, подарками. Разве могла не волновать ребенка эта, вполне серьезная игра в сказку.
Отчего-то мы, неофиты, отдаемся своим новым ощущениям с такой бескомпромиссной страстью, что находим некое наслаждение в разрушении всех мостов связывающих нас с безбожным прошлым. Но так ли наше прошлое безбожно? Не вел ли Господь нас и в те годы к Церкви одному Ему ведомыми путями? Может быть, именно это ожидание Новогоднего чуда в те далекие атеистические времена, в какой-то степени готовило душу к встрече с подлинным чудом религиозного просветления? Не знаю. Все может быть.
Теперь, когда я стал верующим, церковным человеком мы Новый год не отмечаем, ждем Рождества Христова. Но воспоминания детства никуда не делись, они просто спряталась в самый отдаленный уголок души и затаилась там. Может быть в память о своей юности в новогоднюю ночь, вот уж который год, я не сплю. Я занимался свои любимым делом – сочинительством. В общем-то, надо признать, что ночные часы для моих литературных упражнений всегда плодотворны. В ночные часы мне хорошо думается, легко пишется, а главное никто не потревожит.
Вот и теперь, ожидая, когда на меня снизойдет вдохновение, я положил перед собой чистый лист бумаги, взял авторучку и поглядел в окно. Погода была безветренна. Крупные пушистые снежинки кружились словно в замедленном танце волшебно искрясь в свете уличного фонаря. Я заворожено на падающий снег и в душе разливалось умиротворение, как от доброй, волшебной сказки. Говорят, что все любят смотреть как течет вода, горит огонь и работает другой человек. Последнее всегда добавляют с иронией. Мне же нравится смотреть, как падает снег. Сейчас я смотрел и думал, что называется «не о чем». Просто в голову лезли всякие мысли и, тут же улетучивались, сменяясь другими.
Ни с того ни с сего, припомнились строки Тютчева: «Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром…». А, причем здесь весенняя гроза, если на дворе зима? И мысли сразу переключились на зиму, и опять в стихах: «Зима, крестьянин торжествует, на дровнях обновляя путь, его лошадка снег почуя…».
Вот оно откуда это приятное волнение. Я, как та пушкинская лошадка, почуял снег, а он в свою очередь пробудил мою весну – детство.
Глава 2
Наконец-то, с трудом оторвав взгляд от окна, я посмотрел на чистый лист и вздохнул. Для того чтобы начать работать над литературным произведением необходима идея этого произведения. Иногда идея приходит неожиданно и охватывает все твое сознание целиком. Порою же подлинное вдохновение охватывает тебя лишь в тот момент, когда начинаешь что ни будь писать. Сейчас же я не решался нарушить девственную чистоту бумаги, потому что никакой идеи мне в голову не приходило.
«Идея, где ты?», - произнес я полушепотом и, словно услышав мой призыв, идея пришла. Я вдруг вспомнил, как в детские годы стал сомневаться в существовании Деда Мороза. В свои шесть лет я посчитал себя уже довольно взрослым, чтобы серьезно воспринимать уверения мамы, будто подарки под елку кладет Дед Мороз. Захотелось разоблачить обман, вот я и решил не спать в новогоднюю ночь, а караулить у елки.
Вечером, по первому требованию мамы, я беспрекословно лег в кровать и притворился спящим. Когда же она, заботливо прикрыв меня одеялом, ушла, я, стараясь не шуметь, на цыпочках пробрался в зал и притаился за елкой. Было немного боязно сидеть одному в темноте, но уж больно хотелось застать маму, крадущуюся к елке с подарком.
Движимый честолюбивым стремлением доказать и разоблачить, я, как мог, перебарывал свой страх. Но пока я перебарывал страх, меня переборол сон. Так и заснул под елкой.
Мне снился Дед Мороз. Мы с ним разговаривали и мне было очень хорошо. Преисполненный гордости, что со мною беседует сам Дед Мороз, я с серьезным видом уверял его, что уже большой и не верю ни в каких Дедов Морозов. Дед Мороз добродушно смеялся и хвалил меня, за то, что я не верю в него. Утром я проснулся уже в своей постели, так и не разоблачив обмана.
Улыбаясь детским воспоминаниям, я написал заголовок своего будущего рассказа: «Трудно быть Дедом Морозом». Потом вспомнив, что у Стругацких есть роман «Трудно быть Богом», хотел было зачеркнуть название, но решил, что созвучие в названии еще не плагиат и оставил все как есть.
Работа спорилась. Я уже написал две страницы и принялся за третью, когда в стекло ударил снежок. Поглядел в окно и не поверил своим глазам. Напротив дома, в свете уличного фонаря, стоял настоятель нашего храма отец Александр и кидал в окно снежками. «Да уж не сон ли это?» - подумал я. Согласитесь, что любой на моем месте был бы озадачен, увидев солидного протоиерея среди ночи кидающего в окна снежки.
Настоятель вновь нагнулся к сугробу и начал вылепливать очередной снежок, но, заметив, что я смотрю на него, поманил меня рукой. Я побежал в прихожую, наскоро обул валенки и, накинув полушубок, вышел из дома.
Мне, почему-то, пришла в голову мысль, что отец Александр приглашает меня поиграть в снежки. Необычно конечно, но чего на свете не бывает, тем более в новогоднюю ночь. Во мне пробудился мальчишеский азарт. Пока шагал к калитке, быстро сгреб с сугроба снег и вылепил из него снежок. А когда вышел на улицу, то сразу же запустил этим снежком в настоятеля.
Так всегда и бывает, когда очень стараешься обязательно промахнешься. Тут же я особенно и не старался, но как назло, настоятель шагнул ко мне на встречу, раскрыл рот, чтобы что-то сказать, а ему прямо туда снежок.
Пока отец Александр отплевывался, я уже по его виду понял, что меня бес попутал.
- Ты чего это, Алексей Павлович, совсем ума рехнулся?
- Да я думал вы тоже…
- Что, тоже? Чего ты думал? Ты меньше думай. Думал он, - уже немного успокаиваясь, но, все еще сердясь, проворчал настоятель.
- Простите, отец Александр.
- Ладно, проехали, - махнул рукой батюшка и рассмеялся: – Ну, ты и даешь. Так чего ты там думал-то?
- Думал, раз вы снежок в окно кинули, значит зовете меня в снежки поиграть.
- Делать мне больше нечего, как с тобою по ночам играть. Просто не спится вот и вышел погулять. А тут, гляжу, у тебя свет горит, а ты сидишь за столом, пишешь. Решил тебя снежком вызвать для разговора. Короче, слушай. Была у меня задумка собрать от нашего прихода к Рождеству подарки для детей-сироток из Детского дома. Там у них совсем плохо с питание, пусть, думаю, дети хотя бы к Рождеству порадуются. А сегодня вечером, вот какая мысль пришла в голову. А что если не только подарки детям отвезти, но и целый праздник для них устроить. Этакую рождественскую елку, с Дедом Морозом, со Снегуркой. Ну, чтобы как-то повеселить сироток. Ты же сочиняешь книги. Вот и сочини, какой ни будь праздник. Ну, как?
- Здорово придумано, - согласился я.
- Здорово, то здорово, да какие у тебя по поводу моей задумки мысли, излагай.
- На роль снегурочки можно взять нашу Ксюшу Судакову из партии сопрано, – сразу по-деловому подключился я к идее настоятеля, - а вот где Деда Мороза возьмем?
Отца Александра хитро посмотрел на меня и засмеялся. Видя недоумение на моем лице, пояснил:
- Да вспомнил фильм Рязанова «Карнавальная ночь», там этот, заведующий домом культуры, ну как его?
- Огурцов, – подсказал я.
- Да, да он самый. Ты помнишь, как он говорит: «Бабу Ягу со стороны брать не будем, в своем коллективе воспитаем», - и отец Александр вновь стал беззвучно смеяться.
Я, то же, из вежливости, посмеялся, - и вновь спросил о Деде Морозе, но это только еще больше рассмешило настоятеля, прямо до слез. Он долго сморкался в платочек и им же вытирал слезы. Наконец, успокоившись, приобнял меня за плечи и ласково сказал:
- Алексей Павлович, дорогой ты мой человек, повторяю для особо непонятливых: «Деда Мороза со стороны брать не будем».
- А где, будем?
- В своем коллективе воспитаем, - опять засмеялся настоятель и так выразительно поглядел на меня, что я сразу понял кого он прочит на роль Деда Мороза и густо покраснел.
- Вон, у тебя какие щеки красные. Бороду из ваты тебе сварганить и прекрасный Дед Мороз выйдет.
Потрясенный, я молчал смотрел на настоятеля, а тот, смотрел в сторону.
- А может вам самому стать Дедом Морозом, вам и бороду не надо наклеивать, - выпалил я довольно дерзновенное предложение, поглядывая на седую, окладистую бороду настоятеля.
Но отец Александр на мою дерзость не обиделся, а со вздохом сожаления отвечал:
- Ты знаешь, я бы с удовольствием, да священнику лицедействовать запрещается канонами.
- А регенту храма разве можно лицедействовать?
- И можно, и нужно, - строго сказал отец Александр. - Завтра подойдешь к нашей швее, она церковные облачения шьет, с костюмом Деда Мороза ей еще проще справиться. Так что давай, иди писатель, и думай как мое благословение выполнить.
В конец озадаченный я молча развернулся и пошел к калитке, когда уже открывал ее, то шапка моя слетела от удара снежка. Я повернулся, неприятно поеживаясь от снега попавшего за ворот. Настоятель быстро улепетывал, так что снежок, брошенный мною ему в след, не долетел.
Глава 3
Рассказ в эту ночь так и остался недописанным, зато удалось набросать план проведения Рождественской елки в детском доме.
Надо признаться, что идея настоятеля меня увлекла. Ксюша Судакова, из нашего церковного хора, веселая и очень общительная девушка, как нельзя лучше подходила на роль Снегурочки. Она сможет и петь, и танцевать. Себя же я представлял в роли некоего замороженного владыки, который опираясь на посох, с важным достоинством восседает на троне, изредка бросая короткие реплики: «Ох, детишки, как же я устал, пока нес вам подарки. Вот я теперь посижу, а вы меня повеселите своими стишками, песенками и прочее».
К восьмому января мы были полностью готовы к празднику. Костюмы пошиты, сценарий не только расписан, но мы с Ксюшей его опробовали на детях нашего духовенства и прихожан. Ксюшу все конечно сразу узнали, а вот меня нет. Чем я очень гордился. Еще бы, ведь не поленился сходить в наш городской театр и договорится с Анной Павловной, которая на гриме уже не один килограмм пудры израсходовала. В театре она работает почти тридцать лет. Анна Павловна дружит с моей матерью, потому мне не отказала и сделала настоящий грим из старых реквизитов театра. Борода не из ваты, а из белого волоса. Словом, когда мы проводили елку на нашем приходе, я был на высоте. Грозно стучал посохом об пол и важно восседал в кресле, которое служило седалищем для архиерея, когда он приезжал в наш храм на богослужение. Короче говоря, мне самому понравилась роль Деда Мороза, потому что оказалась легкой и необременительной.
Отделение детского дома, куда мы с Ксюшей пришли, было для детей дошкольного возраста. Это нас вдохновляло. Нам казалось, что с малышами управляться легче. Но все пошло не так легко, как мы настроились. Пока перед сиротками в роли Снегурочки выступала Ксюша, они с нескрываемым интересом, пусть и настороженно участвовали в действиях предусмотренных сценарием. Разогрев детей играми, снегурочка призвала их скандировать вызов Деда Мороза. Воспитанники детдома стали дружно кричать: «Дед Мороз приди и нам елочку зажги! Дед Мороз приди и подарки принеси!»
Но стоило мне войти, грозно стукнуть посохом и сурово спросить: «Кто меня звал?», - как два малыша в страхе заревели, а некоторые дети спрятались за елку. Поняв, что немного перестарался, я тут же сменил тактику. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить детей, что я не грозный владыка, а добрый дедушка Мороз. Чтобы развеять последние сомнения детей в моей доброте, мы с Ксюшой, подкорректировав сценарий на ходу, стали раздавать подарки раньше времени. Дети сразу повеселели.
Давно известно, что стоит только начать менять сценарий, как все мероприятие оказывается под угрозой полететь кувырком. Ксюша человек творческий и, почувствовав свободу от моего жесткого сценарного диктата, стала импровизировать с легкостью очень эмансипированной Снегурочки. Кружась в танце, она умудрилась вырвать у меня посох и стала им вертеть как гимнастической палкой. Мне это здорово не понравилось. Пытаясь отнять у нее посох, я поставил себя в комическое положение, от чего еще больше расстроился. Почитание Деда Мороза, на котором был выстроен весь замысел моего сценария, испарялся прямо на глазах. Не хватало еще того, что бы детки потеряв окончательно уважение к Деду Морозу, начали дергать меня за бороду.
Ксюша наконец-то заметила перемену в моем настроении и решила выправлять ситуацию.
- Ой, дедушка Мороз, - вскрикнула она в испуге, - твой посох волшебный, я никак не могу остановить танец. Помоги мне, дедушка, а то я совсем закружусь и упаду, - при этих словах Ксюша продолжала кружиться, умоляюще протягивая в мою сторону посох.
- Да, - грозно сказал я, - мой посох волшебный и не каждый может с ним совладать. Он творит добро только в моих руках, - при этих словах я протянул руку в ее сторону. Ксюша замерла на месте, словно окаменевшая. Я подошел и взял свой посох. Снегурочка продолжала стоять. Я дотронулся до нее посохом и торжественно произнес:
- Раз, два, три, Снегурка отомри.
Ксюша ожила и стала меня горячо благодарить, и просить прощения за свои шалости.
- Ну, что же внучка, на первый раз прощаю и повелеваю веселиться: петь и танцевать, – сказав это самым торжественным тоном, на который был только способен, я важно зашагал к своему креслу.
Надо сказать, детей эта сцена проняла и мой статус строгого, но в тоже время доброго дедушки волшебника был восстановлен.
Глава 4
Ксюша стала разыгрывать возле елки призы, а победителей посылала ко мне. Я доставал из мешка какую-нибудь мелкую игрушку и вручал ее счастливому малышу.
Вдруг я почувствовал, что меня кто-то тянет за рукав. Повернувшись, увидел мальчика лет шести-семи. У меня на лица хорошая память, потому про себя сразу отметил, что у ёлки я этого ребенка среди других малышей не видел.
- Как тебя зовут, - ласково спросил я, - и почему ты не веселишься, не танцуешь с другими детьми?
- Андрейка, - смущенно пролепетал мальчик и потупился, явно не желая отвечать на вторую половину вопроса.
- Так почему не веселишься? - задал я вновь вопрос и, подбадривая его приветливой улыбкой, добавил: - не стесняйся, Деду Морозу ты можешь поведать все, я умею хранить тайны.
- Я знаю, что ты настоящий Дед Мороз, - ответил Андрейка, прямо посмотрев на меня, - я за тобою наблюдал.
- Ты за мною наблюдал, - удивился я, - но для чего?
- Хотел знать, настоящий ты или как в прошлый раз.
- А что было в прошлый раз?
Мальчик вздохнул:
- Дед Мороз был ненастоящий.
- А почему ты решил, что он ненастоящий?
Мальчик посмотрел с удивлением на мою недогадливость.
- Так это же была Наталья Ивановна, наш директор, только одета как Дед Мороз.
- Вот как! – озадачился я, - а что бы ты хотел от настоящего Деда Мороза?
Андрейка вновь поднял на меня взгляд своих больших карих глаз, в которых светилась мольба. Мне вдруг захотелось сделать для этого ребенка все возможное и невозможное.
- Ты, вот что, Андрейка, не стесняйся, говори, может какой подарок хочешь, я ведь немного волшебник.
Андрейка отрицательно покачал головой.
- А чего тогда? – совсем растерялся я.
- Дедушка Мороз, - зашептал Андрейка, так что я невольно склонил к нему ухо, - разыщи моего папу и маму, они меня потеряли, и не знают, что я тут. А ты как увидишь их, скажи, что Андрейка очень скучает.
По худенькой щеке Андрейки покатилась крупная слеза. У меня защемило сердце. Достав из кармана платок, я смахнул с лица ребенка слезинку и задумался. Как-то моя жена, хоть и ненастойчиво, но высказала мысль об усыновлении ребенка-сироты и желательно мальчика. У нас были уже две дочери. Я ей тогда стал возражать, говоря, что у нас еще будут свои дети. Теперь же я не был бы против усыновления именно этого мальчика. Нехорошо, правда, принимать решение без совета с женою, - промелькнула у меня мысль, - но не думаю, что она будет против. Мальчик сразу видно умный, симпатичный, ей должен понравиться. Поразмыслив так, я принял решение.
- Не плач, Андрейка, я найду твоих родителей и расскажу им, где тебя искать.
Глаза Андрейки светились таким счастьем и верой, что я еще раз убедился в правильности и своевременности своего решения. Погладив ребенка по голове, бодро его напутствовал:
- Иди Андрейка и вскоре жди своих родителей.
Мальчик кивнул головой, еще раз с благодарностью посмотрел на меня и пошел, а вернее заковылял, приволакивая ногу и сильно хромая. Сердце мое похолодело: вот тебе и на - калека! Теперь стало понятно, почему Андрейка не танцевал вместе с другими детьми. Пронзила и другая мысль: как же я мог так необдуманно, так поспешно обнадежить этого несчастного больного ребенка. Я сидел как оглушенный, не видя вокруг себя ничего. Ксюша, вскоре заметила во мне перемену и обеспокоенная подошла с вопросом:
- Вам плохо, Алексей Павлович?
- Сам не знаю. Давай, пожалуй, закругляться.
- Дети, - тут же закричала Ксюша, - Дедушка Мороз, устал, он ведь очень старенький. Давайте попрощаемся с ним, его еще ждут и другие детишки.
Глава 5
Домой я возвращался в самом гнетущем состоянии духа. Собственно у меня теперь было только два выхода. Забыть обещание ребенку и ничего не говорит жене. Но, как же это будет нечестно и жестоко, по отношению к этому и так несчастному мальчику. Ведь я в душе его поселил надежду. Как я после этого буду жить, как буду смотреть людям в глаза? Значит надо во всем признаваться жене. Просить у нее прощение, за то, что взваливаю на нее этот крест. Ах, если бы это касалось только меня.
Я долго бродил по улицам города, ругал себя последними слова и никак не решался придти домой. Мне было стыдно перед своей любимой женой.
Когда я все же решился войти в дом, моя супруга только глянув на меня, спросила:
- Ты чем-то расстроен?
Я, молча, встал перед ней на колени.
- Что случилось? – уже испуганным голом спросила она.
- Прости меня Настя, я сильно перед тобою виноват.
Жена после моих слов почему-то сразу успокоилась:
- Давай вставай, раздевайся, умывайся и рассказывай, что там натворил.
Я рассказал жене все без утайки. Она внимательно и, как мне показалось, спокойно выслушала меня, а потом долго молчала. Наконец, посмотрев мне прямо в глаза, грустно сказала:
- Ты прав, в таких вопросах надо бы советоваться и принимать решение вместе. Но мне обидно другое. Обидно, что ты сомневался во мне. Легко творить добрые дела, не обременяющие человека. Не требующие от него жертвенности. И чем же мы тогда будем отличаться от безбожников. И ты знаешь, не видя того мальчика я уже люблю его и верю, что его нам посылает Господь.
На следующий день мы сидели в кабинете директора детского дома Наталии Ивановны. Она приняла нас очень любезно и благодарила за проведенный праздник. А узнав, что мы пришли хлопотать об усыновлении, сразу же заверила, что поможет нам подобрать хорошего, здорового ребенка. И тут же раскрыла перед нами альбом с фотографиями малышей от двух-трех лет и ниже. Я попросил альбом с мальчиками постарше лет шести-семи. Директор раскрыла другой альбом и я сразу же увидел моего Андрейку.
- Вот этого мальчика мы хотели бы усыновить, - показал я на фото.
- Андрея Копелева? – директор посмотрела на нас, как мне показалось с тревогой и одновременно надеждой, - а вы видели его?
- Да мы знаем, - ответила за меня жена, - но это для нас не препятствие.
- Конечно, конечно я понимаю, - с волнением заговорила директор, - он хороший мальчик, из отказников. Ну, то есть, мать от него в роддоме отказалась, когда увидела… Так вы уже все твердо решили? Тогда я его приведу?
- Мы твердо решили, - опять сказала жена, - приведите, если можно, нашего сына.
Директор пошла за мальчиком. Мы в нетерпении вышли в большой коридор. Вскоре показалась Наталья Ивановна за руку с Андрейкой. Увидев нас, он вскрикнул: «Мама!» и побежал, а вернее заковылял, при этом смешно подпрыгивая. Он так спешил, что упал. Тогда моя супруга не выдержала и сама побежала ему на встречу. Она подхватила худенькое тельце Андрейки и, прижав к себе, проговорила сквозь едва сдерживаемые слезы: «Сыночек мой. Наконец-то мамочка нашла тебя».
- Тебе Дед Мороз помог меня найти? – спросил Андрейка.
- Знаю я одного Деда Мороза, кое в чем и он помог, - при этом жена выразительно посмотрела в мою сторону, - но без воли Божией у него ничего бы не получилось.
с. Белозерки Самарской обл.,
май 2017 г.
Теперь, когда я стал верующим, церковным человеком мы Новый год не отмечаем, ждем Рождества Христова. Но воспоминания детства никуда не делись, они просто спряталась в самый отдаленный уголок души и затаилась там. Может быть в память о своей юности в новогоднюю ночь, вот уж который год, я не сплю. Я занимался свои любимым делом – сочинительством. В общем-то, надо признать, что ночные часы для моих литературных упражнений всегда плодотворны. В ночные часы мне хорошо думается, легко пишется, а главное никто не потревожит.
Вот и теперь, ожидая, когда на меня снизойдет вдохновение, я положил перед собой чистый лист бумаги, взял авторучку и поглядел в окно. Погода была безветренна. Крупные пушистые снежинки кружились словно в замедленном танце волшебно искрясь в свете уличного фонаря. Я заворожено на падающий снег и в душе разливалось умиротворение, как от доброй, волшебной сказки. Говорят, что все любят смотреть как течет вода, горит огонь и работает другой человек. Последнее всегда добавляют с иронией. Мне же нравится смотреть, как падает снег. Сейчас я смотрел и думал, что называется «не о чем». Просто в голову лезли всякие мысли и, тут же улетучивались, сменяясь другими.
Ни с того ни с сего, припомнились строки Тютчева: «Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром…». А, причем здесь весенняя гроза, если на дворе зима? И мысли сразу переключились на зиму, и опять в стихах: «Зима, крестьянин торжествует, на дровнях обновляя путь, его лошадка снег почуя…».
Вот оно откуда это приятное волнение. Я, как та пушкинская лошадка, почуял снег, а он в свою очередь пробудил мою весну – детство.
Глава 2
Наконец-то, с трудом оторвав взгляд от окна, я посмотрел на чистый лист и вздохнул. Для того чтобы начать работать над литературным произведением необходима идея этого произведения. Иногда идея приходит неожиданно и охватывает все твое сознание целиком. Порою же подлинное вдохновение охватывает тебя лишь в тот момент, когда начинаешь что ни будь писать. Сейчас же я не решался нарушить девственную чистоту бумаги, потому что никакой идеи мне в голову не приходило.
«Идея, где ты?», - произнес я полушепотом и, словно услышав мой призыв, идея пришла. Я вдруг вспомнил, как в детские годы стал сомневаться в существовании Деда Мороза. В свои шесть лет я посчитал себя уже довольно взрослым, чтобы серьезно воспринимать уверения мамы, будто подарки под елку кладет Дед Мороз. Захотелось разоблачить обман, вот я и решил не спать в новогоднюю ночь, а караулить у елки.
Вечером, по первому требованию мамы, я беспрекословно лег в кровать и притворился спящим. Когда же она, заботливо прикрыв меня одеялом, ушла, я, стараясь не шуметь, на цыпочках пробрался в зал и притаился за елкой. Было немного боязно сидеть одному в темноте, но уж больно хотелось застать маму, крадущуюся к елке с подарком.
Движимый честолюбивым стремлением доказать и разоблачить, я, как мог, перебарывал свой страх. Но пока я перебарывал страх, меня переборол сон. Так и заснул под елкой.
Мне снился Дед Мороз. Мы с ним разговаривали и мне было очень хорошо. Преисполненный гордости, что со мною беседует сам Дед Мороз, я с серьезным видом уверял его, что уже большой и не верю ни в каких Дедов Морозов. Дед Мороз добродушно смеялся и хвалил меня, за то, что я не верю в него. Утром я проснулся уже в своей постели, так и не разоблачив обмана.
Улыбаясь детским воспоминаниям, я написал заголовок своего будущего рассказа: «Трудно быть Дедом Морозом». Потом вспомнив, что у Стругацких есть роман «Трудно быть Богом», хотел было зачеркнуть название, но решил, что созвучие в названии еще не плагиат и оставил все как есть.
Работа спорилась. Я уже написал две страницы и принялся за третью, когда в стекло ударил снежок. Поглядел в окно и не поверил своим глазам. Напротив дома, в свете уличного фонаря, стоял настоятель нашего храма отец Александр и кидал в окно снежками. «Да уж не сон ли это?» - подумал я. Согласитесь, что любой на моем месте был бы озадачен, увидев солидного протоиерея среди ночи кидающего в окна снежки.
Настоятель вновь нагнулся к сугробу и начал вылепливать очередной снежок, но, заметив, что я смотрю на него, поманил меня рукой. Я побежал в прихожую, наскоро обул валенки и, накинув полушубок, вышел из дома.
Мне, почему-то, пришла в голову мысль, что отец Александр приглашает меня поиграть в снежки. Необычно конечно, но чего на свете не бывает, тем более в новогоднюю ночь. Во мне пробудился мальчишеский азарт. Пока шагал к калитке, быстро сгреб с сугроба снег и вылепил из него снежок. А когда вышел на улицу, то сразу же запустил этим снежком в настоятеля.
Так всегда и бывает, когда очень стараешься обязательно промахнешься. Тут же я особенно и не старался, но как назло, настоятель шагнул ко мне на встречу, раскрыл рот, чтобы что-то сказать, а ему прямо туда снежок.
Пока отец Александр отплевывался, я уже по его виду понял, что меня бес попутал.
- Ты чего это, Алексей Павлович, совсем ума рехнулся?
- Да я думал вы тоже…
- Что, тоже? Чего ты думал? Ты меньше думай. Думал он, - уже немного успокаиваясь, но, все еще сердясь, проворчал настоятель.
- Простите, отец Александр.
- Ладно, проехали, - махнул рукой батюшка и рассмеялся: – Ну, ты и даешь. Так чего ты там думал-то?
- Думал, раз вы снежок в окно кинули, значит зовете меня в снежки поиграть.
- Делать мне больше нечего, как с тобою по ночам играть. Просто не спится вот и вышел погулять. А тут, гляжу, у тебя свет горит, а ты сидишь за столом, пишешь. Решил тебя снежком вызвать для разговора. Короче, слушай. Была у меня задумка собрать от нашего прихода к Рождеству подарки для детей-сироток из Детского дома. Там у них совсем плохо с питание, пусть, думаю, дети хотя бы к Рождеству порадуются. А сегодня вечером, вот какая мысль пришла в голову. А что если не только подарки детям отвезти, но и целый праздник для них устроить. Этакую рождественскую елку, с Дедом Морозом, со Снегуркой. Ну, чтобы как-то повеселить сироток. Ты же сочиняешь книги. Вот и сочини, какой ни будь праздник. Ну, как?
- Здорово придумано, - согласился я.
- Здорово, то здорово, да какие у тебя по поводу моей задумки мысли, излагай.
- На роль снегурочки можно взять нашу Ксюшу Судакову из партии сопрано, – сразу по-деловому подключился я к идее настоятеля, - а вот где Деда Мороза возьмем?
Отца Александра хитро посмотрел на меня и засмеялся. Видя недоумение на моем лице, пояснил:
- Да вспомнил фильм Рязанова «Карнавальная ночь», там этот, заведующий домом культуры, ну как его?
- Огурцов, – подсказал я.
- Да, да он самый. Ты помнишь, как он говорит: «Бабу Ягу со стороны брать не будем, в своем коллективе воспитаем», - и отец Александр вновь стал беззвучно смеяться.
Я, то же, из вежливости, посмеялся, - и вновь спросил о Деде Морозе, но это только еще больше рассмешило настоятеля, прямо до слез. Он долго сморкался в платочек и им же вытирал слезы. Наконец, успокоившись, приобнял меня за плечи и ласково сказал:
- Алексей Павлович, дорогой ты мой человек, повторяю для особо непонятливых: «Деда Мороза со стороны брать не будем».
- А где, будем?
- В своем коллективе воспитаем, - опять засмеялся настоятель и так выразительно поглядел на меня, что я сразу понял кого он прочит на роль Деда Мороза и густо покраснел.
- Вон, у тебя какие щеки красные. Бороду из ваты тебе сварганить и прекрасный Дед Мороз выйдет.
Потрясенный, я молчал смотрел на настоятеля, а тот, смотрел в сторону.
- А может вам самому стать Дедом Морозом, вам и бороду не надо наклеивать, - выпалил я довольно дерзновенное предложение, поглядывая на седую, окладистую бороду настоятеля.
Но отец Александр на мою дерзость не обиделся, а со вздохом сожаления отвечал:
- Ты знаешь, я бы с удовольствием, да священнику лицедействовать запрещается канонами.
- А регенту храма разве можно лицедействовать?
- И можно, и нужно, - строго сказал отец Александр. - Завтра подойдешь к нашей швее, она церковные облачения шьет, с костюмом Деда Мороза ей еще проще справиться. Так что давай, иди писатель, и думай как мое благословение выполнить.
В конец озадаченный я молча развернулся и пошел к калитке, когда уже открывал ее, то шапка моя слетела от удара снежка. Я повернулся, неприятно поеживаясь от снега попавшего за ворот. Настоятель быстро улепетывал, так что снежок, брошенный мною ему в след, не долетел.
Глава 3
Рассказ в эту ночь так и остался недописанным, зато удалось набросать план проведения Рождественской елки в детском доме.
Надо признаться, что идея настоятеля меня увлекла. Ксюша Судакова, из нашего церковного хора, веселая и очень общительная девушка, как нельзя лучше подходила на роль Снегурочки. Она сможет и петь, и танцевать. Себя же я представлял в роли некоего замороженного владыки, который опираясь на посох, с важным достоинством восседает на троне, изредка бросая короткие реплики: «Ох, детишки, как же я устал, пока нес вам подарки. Вот я теперь посижу, а вы меня повеселите своими стишками, песенками и прочее».
К восьмому января мы были полностью готовы к празднику. Костюмы пошиты, сценарий не только расписан, но мы с Ксюшей его опробовали на детях нашего духовенства и прихожан. Ксюшу все конечно сразу узнали, а вот меня нет. Чем я очень гордился. Еще бы, ведь не поленился сходить в наш городской театр и договорится с Анной Павловной, которая на гриме уже не один килограмм пудры израсходовала. В театре она работает почти тридцать лет. Анна Павловна дружит с моей матерью, потому мне не отказала и сделала настоящий грим из старых реквизитов театра. Борода не из ваты, а из белого волоса. Словом, когда мы проводили елку на нашем приходе, я был на высоте. Грозно стучал посохом об пол и важно восседал в кресле, которое служило седалищем для архиерея, когда он приезжал в наш храм на богослужение. Короче говоря, мне самому понравилась роль Деда Мороза, потому что оказалась легкой и необременительной.
Отделение детского дома, куда мы с Ксюшей пришли, было для детей дошкольного возраста. Это нас вдохновляло. Нам казалось, что с малышами управляться легче. Но все пошло не так легко, как мы настроились. Пока перед сиротками в роли Снегурочки выступала Ксюша, они с нескрываемым интересом, пусть и настороженно участвовали в действиях предусмотренных сценарием. Разогрев детей играми, снегурочка призвала их скандировать вызов Деда Мороза. Воспитанники детдома стали дружно кричать: «Дед Мороз приди и нам елочку зажги! Дед Мороз приди и подарки принеси!»
Но стоило мне войти, грозно стукнуть посохом и сурово спросить: «Кто меня звал?», - как два малыша в страхе заревели, а некоторые дети спрятались за елку. Поняв, что немного перестарался, я тут же сменил тактику. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить детей, что я не грозный владыка, а добрый дедушка Мороз. Чтобы развеять последние сомнения детей в моей доброте, мы с Ксюшой, подкорректировав сценарий на ходу, стали раздавать подарки раньше времени. Дети сразу повеселели.
Давно известно, что стоит только начать менять сценарий, как все мероприятие оказывается под угрозой полететь кувырком. Ксюша человек творческий и, почувствовав свободу от моего жесткого сценарного диктата, стала импровизировать с легкостью очень эмансипированной Снегурочки. Кружась в танце, она умудрилась вырвать у меня посох и стала им вертеть как гимнастической палкой. Мне это здорово не понравилось. Пытаясь отнять у нее посох, я поставил себя в комическое положение, от чего еще больше расстроился. Почитание Деда Мороза, на котором был выстроен весь замысел моего сценария, испарялся прямо на глазах. Не хватало еще того, что бы детки потеряв окончательно уважение к Деду Морозу, начали дергать меня за бороду.
Ксюша наконец-то заметила перемену в моем настроении и решила выправлять ситуацию.
- Ой, дедушка Мороз, - вскрикнула она в испуге, - твой посох волшебный, я никак не могу остановить танец. Помоги мне, дедушка, а то я совсем закружусь и упаду, - при этих словах Ксюша продолжала кружиться, умоляюще протягивая в мою сторону посох.
- Да, - грозно сказал я, - мой посох волшебный и не каждый может с ним совладать. Он творит добро только в моих руках, - при этих словах я протянул руку в ее сторону. Ксюша замерла на месте, словно окаменевшая. Я подошел и взял свой посох. Снегурочка продолжала стоять. Я дотронулся до нее посохом и торжественно произнес:
- Раз, два, три, Снегурка отомри.
Ксюша ожила и стала меня горячо благодарить, и просить прощения за свои шалости.
- Ну, что же внучка, на первый раз прощаю и повелеваю веселиться: петь и танцевать, – сказав это самым торжественным тоном, на который был только способен, я важно зашагал к своему креслу.
Надо сказать, детей эта сцена проняла и мой статус строгого, но в тоже время доброго дедушки волшебника был восстановлен.
Глава 4
Ксюша стала разыгрывать возле елки призы, а победителей посылала ко мне. Я доставал из мешка какую-нибудь мелкую игрушку и вручал ее счастливому малышу.
Вдруг я почувствовал, что меня кто-то тянет за рукав. Повернувшись, увидел мальчика лет шести-семи. У меня на лица хорошая память, потому про себя сразу отметил, что у ёлки я этого ребенка среди других малышей не видел.
- Как тебя зовут, - ласково спросил я, - и почему ты не веселишься, не танцуешь с другими детьми?
- Андрейка, - смущенно пролепетал мальчик и потупился, явно не желая отвечать на вторую половину вопроса.
- Так почему не веселишься? - задал я вновь вопрос и, подбадривая его приветливой улыбкой, добавил: - не стесняйся, Деду Морозу ты можешь поведать все, я умею хранить тайны.
- Я знаю, что ты настоящий Дед Мороз, - ответил Андрейка, прямо посмотрев на меня, - я за тобою наблюдал.
- Ты за мною наблюдал, - удивился я, - но для чего?
- Хотел знать, настоящий ты или как в прошлый раз.
- А что было в прошлый раз?
Мальчик вздохнул:
- Дед Мороз был ненастоящий.
- А почему ты решил, что он ненастоящий?
Мальчик посмотрел с удивлением на мою недогадливость.
- Так это же была Наталья Ивановна, наш директор, только одета как Дед Мороз.
- Вот как! – озадачился я, - а что бы ты хотел от настоящего Деда Мороза?
Андрейка вновь поднял на меня взгляд своих больших карих глаз, в которых светилась мольба. Мне вдруг захотелось сделать для этого ребенка все возможное и невозможное.
- Ты, вот что, Андрейка, не стесняйся, говори, может какой подарок хочешь, я ведь немного волшебник.
Андрейка отрицательно покачал головой.
- А чего тогда? – совсем растерялся я.
- Дедушка Мороз, - зашептал Андрейка, так что я невольно склонил к нему ухо, - разыщи моего папу и маму, они меня потеряли, и не знают, что я тут. А ты как увидишь их, скажи, что Андрейка очень скучает.
По худенькой щеке Андрейки покатилась крупная слеза. У меня защемило сердце. Достав из кармана платок, я смахнул с лица ребенка слезинку и задумался. Как-то моя жена, хоть и ненастойчиво, но высказала мысль об усыновлении ребенка-сироты и желательно мальчика. У нас были уже две дочери. Я ей тогда стал возражать, говоря, что у нас еще будут свои дети. Теперь же я не был бы против усыновления именно этого мальчика. Нехорошо, правда, принимать решение без совета с женою, - промелькнула у меня мысль, - но не думаю, что она будет против. Мальчик сразу видно умный, симпатичный, ей должен понравиться. Поразмыслив так, я принял решение.
- Не плач, Андрейка, я найду твоих родителей и расскажу им, где тебя искать.
Глаза Андрейки светились таким счастьем и верой, что я еще раз убедился в правильности и своевременности своего решения. Погладив ребенка по голове, бодро его напутствовал:
- Иди Андрейка и вскоре жди своих родителей.
Мальчик кивнул головой, еще раз с благодарностью посмотрел на меня и пошел, а вернее заковылял, приволакивая ногу и сильно хромая. Сердце мое похолодело: вот тебе и на - калека! Теперь стало понятно, почему Андрейка не танцевал вместе с другими детьми. Пронзила и другая мысль: как же я мог так необдуманно, так поспешно обнадежить этого несчастного больного ребенка. Я сидел как оглушенный, не видя вокруг себя ничего. Ксюша, вскоре заметила во мне перемену и обеспокоенная подошла с вопросом:
- Вам плохо, Алексей Павлович?
- Сам не знаю. Давай, пожалуй, закругляться.
- Дети, - тут же закричала Ксюша, - Дедушка Мороз, устал, он ведь очень старенький. Давайте попрощаемся с ним, его еще ждут и другие детишки.
Глава 5
Домой я возвращался в самом гнетущем состоянии духа. Собственно у меня теперь было только два выхода. Забыть обещание ребенку и ничего не говорит жене. Но, как же это будет нечестно и жестоко, по отношению к этому и так несчастному мальчику. Ведь я в душе его поселил надежду. Как я после этого буду жить, как буду смотреть людям в глаза? Значит надо во всем признаваться жене. Просить у нее прощение, за то, что взваливаю на нее этот крест. Ах, если бы это касалось только меня.
Я долго бродил по улицам города, ругал себя последними слова и никак не решался придти домой. Мне было стыдно перед своей любимой женой.
Когда я все же решился войти в дом, моя супруга только глянув на меня, спросила:
- Ты чем-то расстроен?
Я, молча, встал перед ней на колени.
- Что случилось? – уже испуганным голом спросила она.
- Прости меня Настя, я сильно перед тобою виноват.
Жена после моих слов почему-то сразу успокоилась:
- Давай вставай, раздевайся, умывайся и рассказывай, что там натворил.
Я рассказал жене все без утайки. Она внимательно и, как мне показалось, спокойно выслушала меня, а потом долго молчала. Наконец, посмотрев мне прямо в глаза, грустно сказала:
- Ты прав, в таких вопросах надо бы советоваться и принимать решение вместе. Но мне обидно другое. Обидно, что ты сомневался во мне. Легко творить добрые дела, не обременяющие человека. Не требующие от него жертвенности. И чем же мы тогда будем отличаться от безбожников. И ты знаешь, не видя того мальчика я уже люблю его и верю, что его нам посылает Господь.
На следующий день мы сидели в кабинете директора детского дома Наталии Ивановны. Она приняла нас очень любезно и благодарила за проведенный праздник. А узнав, что мы пришли хлопотать об усыновлении, сразу же заверила, что поможет нам подобрать хорошего, здорового ребенка. И тут же раскрыла перед нами альбом с фотографиями малышей от двух-трех лет и ниже. Я попросил альбом с мальчиками постарше лет шести-семи. Директор раскрыла другой альбом и я сразу же увидел моего Андрейку.
- Вот этого мальчика мы хотели бы усыновить, - показал я на фото.
- Андрея Копелева? – директор посмотрела на нас, как мне показалось с тревогой и одновременно надеждой, - а вы видели его?
- Да мы знаем, - ответила за меня жена, - но это для нас не препятствие.
- Конечно, конечно я понимаю, - с волнением заговорила директор, - он хороший мальчик, из отказников. Ну, то есть, мать от него в роддоме отказалась, когда увидела… Так вы уже все твердо решили? Тогда я его приведу?
- Мы твердо решили, - опять сказала жена, - приведите, если можно, нашего сына.
Директор пошла за мальчиком. Мы в нетерпении вышли в большой коридор. Вскоре показалась Наталья Ивановна за руку с Андрейкой. Увидев нас, он вскрикнул: «Мама!» и побежал, а вернее заковылял, при этом смешно подпрыгивая. Он так спешил, что упал. Тогда моя супруга не выдержала и сама побежала ему на встречу. Она подхватила худенькое тельце Андрейки и, прижав к себе, проговорила сквозь едва сдерживаемые слезы: «Сыночек мой. Наконец-то мамочка нашла тебя».
- Тебе Дед Мороз помог меня найти? – спросил Андрейка.
- Знаю я одного Деда Мороза, кое в чем и он помог, - при этом жена выразительно посмотрела в мою сторону, - но без воли Божией у него ничего бы не получилось.
с. Белозерки Самарской обл.,
май 2017 г.