Пресловутые белые платочки… Правда, перед глазами тотчас рисуется согбенная миловидная старушка с неизменным атрибутом на седой голове? Милое создание, не обессудь, не о тебе сегодня речь. Я не в силах сломать стереотипы, но на примере одной церкви хочется показать, что бывает иначе, и мир стоит не на трех китах, тьфу ты, не на старухах одних, а каждый из нас является неповторимым членом, сопричастником Божественных Таин, стоит только захотеть это увидеть.
Я пою в одной церкви, уже достаточно много времени. Мне кажется, это совершенно уникальное явление – жизнь отдельно взятой приходской общины. Как-то так случилось, что те прихожаночки, которых мы (здесь и далее под словом «мы» читайте «особый клан – церковнослужащие, или крысы церковные, по-простому») знаем, все вдовы, вдовы после сорока… Возможно это наложило свой отпечаток, поскольку то, что мне хочется написать, неразрывно связано с понятием внутренней культуры прихожан.
Нередко можно стать свидетелем характерной картины: несколько впередистоящих дам одеты практически одинаково, в голубых, допустим, шарфиках. Или одновременно все откроют аккуратные папочки и примутся внимательно следить за ходом службы. Или примутся после службы отмывать подсвечники, хотя у нас не принято это. Я не знаю, они договариваются, или что, но подобные мелочи наталкивают на размышления о единстве, соборности, если хотите.
Сейчас кто-то захлопнет компьютер, подумав: «Нууу, очередная смазливо-православная байка», и не ошибется. Ничего особенного я не скажу, разве что приоткрою краешек завесы, сокрывающей церковную жизнь от неискушенного глаза.
Мне намедни отставку дали, на несколько дней, совсем без голоса осталась, а тут воскресенье, Литургию не пропустишь, пошла в другой храм. Припоздала, к своему стыду, мысленно представила, сколько осуждающих взглядов меня сейчас испепелит, но не тут-то было. Сугубая ектения, а в разгаре обьятия-целования, это вновь пришедшие бесцеремонно приветствуют друг друга. Всю службу продолжался разброд, во время причастия вообще выстроилась очередь за просфорами в церковную лавку; а тут пришла пора и одеваться, это тоже целый ритуал, ведь необходимо вновь поцеловать всех, с кем недавно здоровались, Боже Милостивый… С грехом пополам выстояла я Литургию, мня себя мученицей, а наших прихожан – праведниками.
С действительностью примирил меня ну совсем не характерный случай. Очередь на причастие, человек восемьдесят, много детей, многие с грудничками, толчея. И тут подходит бабулечка лет семидесяти, бодрая такая, полненькая, я в душе ликую, думаю: «Сейчас она вас построит!», но эта бабушка ангельским голосом, с благодушнейшим выражением лица говорит: «Сынок, ты отойди, здесь причастники проходить будут. Причастникам дорожку!» Слово в слово, она не прибавила обычного старушечьего «милый» или «мой хороший», не крикнула, не повысила голоса, представляете? Она просто говорила, тихо и спокойно. И ее слушали! С улыбкой, мило, кротко: «Сынок, ты на шажок отойди…». Она была в белом платочке, да. Как оказалось - постоянная служащая того храма, дай Бог ей здоровья! Пока есть такие души, способные своей любовью объять всех – мы будем живы.
Еще один эпизод. У нас архиерейская Литургия, с самого начала что-то не заладилось, бывает такое, вроде и без явных косяков, а не льется, не идет молитва. Подошло время Херувимской песни, и вот уже на первых словах я чувствую, что матушка (у нас монахиня поет) не отрывает глаз от прихожан, перехватываю ее взгляд и вижу, что все наши дорогие прихожанки тихо плачут… Я пишу, но у меня и сейчас волнение на сердце… Взглядом указали регенту, певчим, и вы знаете, так все встрепенулись, так прочувствовали момент: «Всякое ныне житейское отложим попечение…». Знайте, милые, вы спасли нашу службу! Хотелось каждую поцеловать за тот миг молитвы, который они подарили нам, славные тетечки.
Женщина в церкви – это всегда слезы. Блудница у ног Христа, жены-мироносицы у Гроба, мы с вами у Алтаря… Я преисполнена благодарности Богу и отцам Церкви за ту возможность сослужения, которую они нам оставили! Кто стоит за уютом и прекрасными убранствами, кто чаще всего обитает на хорах, кто ночами просиживает с тонкой золотой нитью над диковинным узорами праздничных облачений, кто с любовью и заботой украшает цветами Плащаницу, кто ждет батюшек с обедом и ласковым словом, кто встречает новопришедших у входа в храм? В большинстве случаев это бывают женщины, такие разные, подчас незаметные, но совершенно незаменимые и горячо любимые всем православным народом. Помните, как нежно называл их приснопамятный Владыченька, батюшка Иоанн (Снычев): «Хлопотушки, Божьи коровки».
Каждая из нас может стать образцом чистой христианской души, маняще-светлой и прекрасной. Ведь женщина – это в первую очередь любовь!