Алексей, вечно ты меня втравишь в дискуссию...
Тяжёлый слог, ребята? Да мог бы, - сделал бы тяжелее. Там ведь и обвинения - тяжёлые. Нет, для бизнесмена и дипломата Владимира Михайловича Гундяева - практически идеальный образ и все мои вопросы - ничтожны. Для Патриарха Русской Православной Церкви - вопросы тяжёлые. Правда, - дело не в часах, не в автомобиле или что там ещё. Дело в расхождении слов с реальным поведением, с публичным образом, т.е. дело фактически - во лжи. Ну, засветился с этими чвсами, - скажи: да, слаб, как и все, люблю, подарок (или китайская копия с рынка за 1,5 тыс. руб.). Самая страшная ложь для пастыря - неискренность, хотя всякая ложь - это ложь. Мне, человеку верующему, было бы достаточно публичного покаяния Кирилла - в любой форме (хоть в форме интервью), т.е. покаяние перед теми, кто должен приносить своё покаяние священникам, т.е. ему (если он - первый "представитель" Бога на Земле).
Просто - не по лжи.
А если с ложью, то какой он Патриарх? - Церковный чиновник, политик, правитель, - всё, что угодно, но - не отец своим прихожанам...
Потому и слог выбран...
К тому же, и не стихи это вовсе - письмо, а стихи (поэзия) - это совсем-совсем другое!!!
))
Для образца, чтобы показать, что автор не чужд лёгкого слога, вот вам, друзья, две вещи:
Сонет XLVII. жене ОлеЛегко дыханье, но дрожат ресницы, —
наверное, любимой что-то снится.
Покоем пополу́денным хранимая,
устав от зноя, спит моя любимая.
Окно шатром накрыли лозы винные,
над ними яркий свет, неукротимая
жара, поёт невидимая птица
в полнеба баркаролу. Половица
едва скрипит, легко стучат часы.
Под пытками назойливой осы
пробить собой и обрести свободу —
не дрогнет равнодушное стекло.
Легко и тихо. Тихо и светло.
Жасмин из банки впитывает воду.
Весенние праздники 12-го года. Великая Суббота (Мать) Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?
И. Бродский, "Натюрморт"Отсутствие того, кто был любим, —
заметно. Но сильнее ощущалась
не пустота, а от неё усталость —
огромная, на весь Ершалаим,
питавший равнодушие к Нему,
убитому, и к той, кто оставалась
одна, кого почти добила жалость
Его друзей. Похожий на тюрьму,
покинутую стражей, ветхий дом
хранил Его присутствие: одежду,
грааль с засохшей кровью и надежду —
пустую, заключавшуюся в том,
что дверь откроет — Он, Его шаги —
утешат слух, что прожитые сутки —
обман и сон, что в кратком промежутке,
когда ушли Его ученики
в пустую ночь, — Он явится... Но Он —
но нет Его... И никуда не деться.
Жить, вспоминать: рождение и детство,
пророчества... Исайя, Симеон...
Друзья — живут, живые — кто они?
И даже — Лазарь, поднятый из праха...
Вот — в чаше кровь, а вот — Его рубаха —
бери и помни, помни и храни...
"О Отче, Отче, комната — пуста,
кто ныне улыбнётся мне с порога?
Ты отнял Сына — так верни мне Бога —
хотя бы Бога, снятого с креста,
верни живым, пока и я жива, —
пусть скрипнет дверь на кожаных навесах?!."
...Ершалаим сегодня встретил Песах,
читает Тору, слушает слова,
как праведник, и ест свою мацу
с бараниной — безгрешный, равнодушный!..
.........................................................................
Вставало солнце, становилось душно,
из глаз лилось, бежало по лицу
глухое горе Матери. С руки
сползал платок, свеча стекала воском
по краскам на столе, по старым доскам,
где Мать и Сын — подарок от Луки...
Читайте, а ежели в двух этих вещах — со слогом чего-то не так, то пусть навсегда забанит меня модератор!!!
С уважением, А. Пахнющий, по провокации моего Друга Алексея.